Красная луна - Страница 9

В старину, когда шерифом был еще прапрадед Рона, на них сваливали некоторые преступления. В Вудлейке никогда не любили разбираться с такими вещами — как говорил отец, правда на самом деле менее интересна, чем легенды.

Я услышала шорох: через лес кто-то пробирался.

Мне следовало бы подняться, но я так удивилась, услышав, что рядом еще кто-то есть, что не встала. В такое время суток по этой части леса никто никогда не ходил, кроме меня и моих родителей. Сколько раз мы гуляли в лесу ночью, но ни разу там никого не видели, даже Тантосов. Так что я осталась сидеть на месте, ожидая увидеть кролика или, может, оленя.

Но меж двух деревьев я увидела Бена Дьюзика. В лунном свете его кожа казалась очень бледной.

В сиянии луны он показался мне еще красивее, чем раньше. Хотя такого я даже представить не могла.

А я сидела, прижавшись к дереву, в старой майке, спортивных штанах и поношенных кедах. Среди ночи-то. Мне не хотелось, чтобы он меня увидел. Не в таком виде. Мне хотелось побыть одной.

Но я не могла отвести от него взгляд. Не потому, что он был очень красивым, а потому, что он тоже явно хорошо знал лес.

Он двигался легко, аккуратно раздвигая ветки, которые я бы непременно задела, а потом замер. И повернулся ко мне.

Было темно. Луна была не полная, волосы у меня — темные, и я сидела под деревом, скрытая в его ветвях. Он не мог меня заметить. Не мог.

— Эйвери? — сказал он. Каким-то образом он все же меня увидел.

— Эйвери, — снова повторил он. На этот раз без вопросительной интонации, и вот он уже сидел прямо передо мной. — Что ты тут делаешь? — Казалось, что он чуть ли не напуган.

— Я живу тут недалеко, — объяснила я. И это была правда. В тот момент. Но говорить об этом было больно, и глаза защипало.

— Ты, похоже, чем-то расстроена, — сказал Бен. — Что случилось?

Он был со мной вежлив, но слова из него словно клещами тянули, как будто он чувствовал, что обязан со мной разговаривать, хотя на самом деле не хотел, а его лицо… оно было таким красивым, но на нем отображалась какая-то странная смесь тревоги, злости и страха.

— Все в порядке, — ответила я. Не потому, что меня часто жалели — хотя жалели, — но в основном потому, что я буквально чувствовала, как он весь пульсирует от какого-то странного напряжения. Было очевидно, что он не меня хотел — или ожидал — тут увидеть.

— Все же ты расстроена, — повторил Бен. Теперь его голос звучал мягче, злоба ушла, а вместо нее появилось беспокойство за меня. — С тобой что-нибудь случилось?

— Помимо того, что моих родителей убили?

Он отшатнулся от меня, будто я его ударила, а потом покачал головой. Его темные волосы ярко блестели в лунном свете.

— Луис мне о них рассказал, — пояснил он после паузы. — Сказал, что они были приятными людьми. И что любили лес, как мало кто еще любит. Он очень из-за них расстроился. — Пауза. — Он все еще переживает. И мне… мне тоже очень жаль.

— Значит, ты действительно живешь с Луисом? — спросила я, вспоминая тихого старичка, обитавшего неподалеку от нас, с которым я никогда дольше нескольких минут не разговаривала. Я даже думала, что с Тантосами, третьей жившей в лесу семьей, он вовсе ни разу не встречался.

Папа считал, что Луис из тех людей, которые потеряли все на свете, и что он переехал в лес, чтобы забыть об этой потере. Мама была с ним согласна, и всякий раз, когда мы встречали Луиса, хотя это случалось не часто, приглашала его к нам на ужин.

Он так ни разу и не пришел, но я его запомнила. Не потому, что у него была какая-то неординарная внешность — он был вполне обычным стариком с грустными глазами, — а потому, что он казался необычайно тихим. Он почти всегда молчал — даже с папой, который мог разговорить любого, произносил не больше пары слов за всю встречу. Хоть и вежливо, но всегда давал понять, что беседовать с тобой он не будет.

— Да, — ответил Бен. — Я… мы все еще пытаемся узнать друг друга получше.

— С родственниками, которых как следует не знаешь, тяжеловато.

Бен кивнул, и мне показалось, что он смотрит на меня и что-то во мне видит. Что-то… и не знаю. Что-то, на что нельзя не смотреть, от чего он не может отвернуться.

Никто на меня до этого еще так не смотрел.

— Ты знаешь лес, — заметила я. Не могла же я спросить о том, почему он на меня так смотрит, хотя в глубине души мне очень бы этого хотелось.

Бен заморгал и отвернулся, сжимая руки в кулаки и снова разжимая их.

— Да, — снова сказал он, встал и сделал шаг назад. — Мне очень нравится ваш лес. А ты… что-то сделала с волосами.

— Откуда ты знаешь? Тут так темно, не ожидала, что ты разглядишь.

— У меня острое зрение, — мягко объяснил он. — Я хорошо тебя вижу. Но что ты тут делаешь в такое время?

— Я услышала волка, и…

— Услышала волка? Как ты могла его услышать? Ты же живешь в городе.

— Мне знаком их вой, я, наверное, умею слушать, — сказала я. — Я ведь живу… То есть жила рядом с твоим дедом. Не забывай. Там лес гуще, там нет этого… — Я показала в сторону города, туда, где стоял дом Рене.

— Ладно, — заметил он. — Мне пора.

— Ага, — ответила я и снова прислонилась спиной к дереву, продолжая смотреть на него.

Но Бен не ушел. Он стоял на месте.

— Ты в порядке? — поинтересовалась я после некоторой паузы.

Он снова посмотрел на меня горящим немигающим взглядом и ответил:

— Нет.

— Хочешь, я… Я могу позвать Рене, она отвезет тебя домой. — Сказав это, я тут же поняла, что он откажется.