Красная луна - Страница 42

— Эйвери, — проговорил он, когда я приблизилась к нему. Он, разумеется, знал, что я приду, найду его. Такова была наша взаимосвязь.

Бен показался мне таким же, как лес: прекрасным и непохожим на человека. Он был собой, и он выглядел таким одиноким, что я сразу направилась к нему, села и положила голову ему на плечо, вдыхая его теплый лесной аромат.

Он повернулся и притянул меня к себе, дотронувшись пальцами до моих волос. И замер, когда увидел кроваво-красную прядь:

— Это…

— Это появилось утром, когда я проснулась.

Какое-то время он молчал.

— Я не помню, что произошло прошлой ночью, — сказал он. — После того, как мы расстались, я… — Он сделал паузу. — Меня так влекло к тебе, что я чуть не пришел. Я хотел прибежать к твоей бабушке и найти тебя, забраться в дом и дотронуться до тебя…

От силы его чувств у меня перехватило дыхание. Я представила, как открываю глаза и вижу перед собой Бена. В комнате, в которой сейчас живу. В своей постели. Я придвинулась поближе к нему, у меня участилось дыхание. Бен тихонько вскрикнул и отстранился от меня.

— Я превращался, — сказал он с надрывом. — Я… меня так к тебе тянуло, что я испугался сам себя и сделал это, чтобы не прийти к тебе.

— Ты превращался? Ты же сказал, что в полнолуние не сможешь изменить свой облик до самого утра, что всю ночь будешь вол… — Я осеклась, вспомнив о том, что той ночью случилось. О смерти Тантосов, о том, как им выдрали глотки, о том, что на них, по всей видимости, напал зверь.

Волк, как было написано в газете, как говорила Рене.

Волк.

— Бен, ты правда ничего не помнишь? — прошептала я, но он не пошевелился.

И не посмотрел на меня.

— Бен, — снова сказала я.

Он покачал головой и ответил:

— Я не могу вспомнить события этой ночи, но Тантосам я ничего плохого не сделал — я на такое не способен. Ни в коем случае.

— Но хоть что-то ты должен помнить, — настаивала я. — Я чувствовала тебя, когда ты… когда ты был не человеком. Это другие эмоции, но они у тебя есть, значит, какая-то часть тебя должна была все это фиксировать. Видеть, что происходило.

— Эйвери, прошу тебя.

И я поняла, что он чувствует.

Страх.

Бен никак не мог перестать это чувствовать. Он боялся и прошлой ночью. Я все это ощущала, знала, что он убежал очень глубоко в лес, отчаянно жаждая чего-то, чему он — в своей животной ипостаси — даже не мог дать названия.

А потом все изменилось, перевернулось. Он сконцентрировался на охоте, он бежал. Жертва, преследование и простая радость, когда ты ее наконец поймаешь.

— Нет, — прошептала я, покрываясь мурашками.

— Такова моя природа, — тихо ответил Бен. — Я был в лесу, в этой части, где никто не живет. Когда я меняюсь, то убегаю как можно дальше. Туда, где нет людей. Где меня никто не увидит, потому что этого я допустить не могу.

— Тогда на кого ты охотился? Кого ты убил?

— Животное. Не помню какое. Когда я проснулся, тела рядом не оказалось… кто бы это ни был. — Бен сглотнул.

— Ты… все съел? — Я представила, как у него на зубах хрустели кости маленького зверька, и меня затошнило.

— Нет, когда я поем, то бегу дальше, — ответил он. — Слушай, я честно тебе говорю, что это просто не мог быть человек. Сюда люди не заходят.

— Я же пришла.

— Эйвери, ты тоже чуть больше, чем человек. — Он посмотрел на мои волосы. — Я чувствую, что ты — часть леса, и этот живущий в тебе лес знает куда больше, чем я. Больше, чем я даже понимаю.

Я закрыла глаза, но в лесу было тихо. Он молчал. Как будто ждал, что я буду продолжать задавать вопросы, которые мне задавать не хотелось.

Я вдохнула поглубже и отвернулась. Было проще спрашивать, не глядя на него.

— Бен, когда ты проснулся, там точно ничего не было? Совсем никаких намеков на то, кого ты съел?

— Точно.

— На тебе была кровь?

— Я…

— Была? — Мой голос дрогнул.

— Да, на руках, — тихо сказал он, и я наконец посмотрела на него.

— Как ты испачкал руки в крови? — спросила я, и на этот раз отвернулся он.

Он не ответил, но этого мне и не требовалось. Я поняла, что он не знал.

Он не помнил, что — или, хуже того, кого — съел.

Сердце у меня колотилось просто бешено. Надо мной качались деревья, словно их сердца бились в унисон с моим, и на их ветках дрожали листочки.

— Бен, а где ты был, когда убили моих родителей?

— Нигде. Я тогда только приехал.

— Ты вообще не выходил?

— Немного погулял по лесу, — очень медленно проговорил он.

— Ты превращался?

— Эйвери, — прошептал он, и я вдруг вспомнила мягкие серебристые волоски, указывавшие на то, что внутри него прятался волк.

Я уже знала ответ.

— Превращался, да? — сказала я дрожащим голосом, и он кивнул.

Потом встал и подошел ко мне, взял меня за руки, а когда я попыталась отстраниться, в его карих глазах появилась мольба.

— Я уверен, что не трогал твоих родителей, и никого другого тоже, — сказал он. — Неужели я мог бы это сделать после того, что случилось с моей семьей? Я себя знаю, и я не убийца.

— Но ты не помнишь, что делал прошлой ночью.

— Я был тут, — сказал он, — я уверен. Как и в том, что людей тут не было. Они сюда вообще никогда не ходили!

— Я же сейчас здесь.

— Эйвери…

— Что, если бы я пришла сюда прошлой ночью?

— Сегодня ты пришла, потому что чувствовала мои эмоции и потому что хотела меня найти, — возразил он. — А вчера бы у тебя не получилось. Но даже если бы ты пришла, я бы тебя узнал. Даже в обличье…